В итоге формальная власть перешла к жене Петра — Екатерине I, хотя большей частью дел фактически заведовал ближайший петровский фаворит граф А. Д. Меншиков.
Спустя почти век, в 1812 году во Франции был опубликован документ на французском языке под названием «Завещание Петра Великого». Несмотря на то, что многими историками (в основном российскими) документ признан фальшивкой, некоторые авторы его воспринимают как достоверный. Второе «Завещание» предписывает преемникам Петра вести непрерывные военные действия, путём войн и дипломатических интриг подчинить себе всю Европу, разделить Польшу, нейтрализовать Турцию и завоевать Индию, добившись полной евразийской гегемонии.
Кроме этого, известно и третье завещание, т.н. «письмо с берегов Прута» 1711 года, о котором сообщает в «Подлинных анекдотах о Петре Великом» Якоб Штелин, деятель российской Академии наук и современник императора. Специалисты не располагают необходимым комплексом источников, чтобы, опираясь на них, неопровержимо доказать достоверность или подложность данного письма.
Письмо с берегов Прута
В 1711 году Петр I вместе со всей армией и сопровождающей его в Прутском походе супругой попали в окружение турецкими войсками. Якоб Штелин, с 1735 года получивший должность в Российской Академии Наук, в 1785 году опубликовал на немецком языке труд «Анекдоты о Петре Великом», в котором, среди прочего упоминалось письмо Петра I своему Сенату, предписывающее распорядиться наследством в случае его смерти при сложившихся обстоятельствах.
Подлинник этого письма не сохранился. Текст его в переводе, сделанном Т. П. Кириаком в 1786 г, следующий:
«Сим извещаю вам, что я со всем своим войском без вины или погрешности со стороны нашей, но единственно только по полученным ложным известиям, в четыре краты сильнейшею турецкою силою так окружен, что все пути к получению провианта пресечены, и что я, без особливыя божия помощи, ничего иного предвидеть не могу, кроме совершенного поражения, или что я впаду в турецкой плен. Если случится сие последнее, то вы не должны меня почитать своим царем и государем и ничего не исполнять, что мною, хотя бы то по собственноручному повелению, от вас было требуемо, покамест я сам не явлюоя между вами в лице своем. Но если я погибну и вы верныя известия получите о моей смерти, то выберите между собою достойнейшаго мне в наследники»
Несмотря на сохранившиеся утверждения различных сотрудников царской канцелярии о наличии письма где-то среди бумаг императорского дома, ни историкам царской России, ни советским, ни современным так и не удалось обнаружить подлинник. Ввиду значительной отдалённости от даты смерти, оно в любом случае не имело юридической силы при решении о наследнике,
Суета вокруг наследства и «последнее слово»
Петровская элита была заинтересована в передаче власти к его жене Екатерине I, опасаясь опалы в случае восхождения на престол Петра II, внука Петра от убитого по его приказу сына Петра Алексеевича; в свою очередь прочая родовитая знать стремилась поставить именно Петра II, считая его единственно законным наследником, в отличии от детей «шведской гарнизонной девки» Екатерины I (которую покойный царь из статуса любовницы перевёл статус жены в 1711 и вместе с которой принял официальный императорский титул в 1721 году), и надеясь сместить петровских единомышленников на ключевых местах управления государством.
В мемуарах немца Гениннга Фридриха Бассевича, бывшего посланником герцогства Шлезвиг в Российской Империи, присутствует описание «недописанной» последней воли царя:
«Наконец в одну из тех минут, когда смерть перед окончательным ударом дает обыкновенно вздохнуть несколько своей жертве, император пришел в себя и выразил желание писать; но его отяжелевшая рука чертила буквы, которые невозможно было разобрать, и после его смерти из написанного им удалось прочесть только первые слова: “Отдайте все…” (renez tout a…). Он сам заметил, что пишет неясно, и потому закричал, чтоб позвали к нему принцессу Анну, которой хотел диктовать. За ней бегут; она спешит идти, но когда является к его постели, он лишился уже языка и сознания, которое более к нему не возвращались. В этом состоянии он прожил однако ж еще 36 часов.»
«При жизни царь не сделал никакого завещания ни устного, ни письменного; в течение же своей последней болезни он был слаб и слишком страдал, чтобы царица осмелилась заговорить с ним об этом».
Французский дипломат Кампредон подтвердил показания Де Вилде:
«О завещании ему не напоминали, отчасти, может быть, из боязни обескуражить его этим как предвещанием близкой кончины, а может быть, потому, что царица и ее друзья, зная и без того желание умирающего монарха, опасались, как бы слабость духа, подавленного бременем страшных страданий, не побудила его изменить как нибудь свои прежние намерения».
Все прочие современники смерти Петра – камер юнкер Берхгольц, Феофан Прокопович, А. К. Нартов – также не запечатлели ни слов «отдайте все», ни вызова Анны Петровны. Лишь саксонский дипломат Лефорт написал в депеше 30 января 1725 года: ночью 28 января царь находился в бреду.
«Он встал из своей постели, прошел три комнаты, жалуясь, что окно было не хорошо пригнано. После такого волнения силы его начали упадать. Ночью ему захотелось что нибудь написать. Он взял перо, написал несколько слов, но их нельзя было разобрать».
Написал ли Петр конкретное имя, не устроившее присутствующих и потому «неразборчивое», писал ли вообще, существовало ли какое-то тайное завещание — остаётся неизвестным. Ходили слухи, что завещание с передачей власти к вдовствующей императрице когда-то существовало, но было порвано царём после обнаружения любовной связи между Екатериной I и Уильямом Монсом. В итоге недолгой подковёрной борьбы верх одержала партия Меншикова и Остермана, которые возвели на престол Екатерину I в качестве формального правителя, но при этом заправляли большей частью государственных дел.
«Завещание Петра I Великого» из Франции
Самые ранние упоминания о тайном завещании Петра неразрывно связаны с именем французского авантюриста шевалье д’Эона. Этот секретный агент Людовика XV, в зависимости от необходимости и собственных желаний представал то в мужском, то в женском обличье, фактически используя две личности — драгунского капитана или «мадемуазель де Бомон». В своём женском образе в 1755 году он посетил Петербург и попытался добиться в доверия у императрицы Елизаветы Петровны. Несмотря на целый месяц ежевечерних чтений трудов Монтескье императрице, добиться поставленных целей и расстроить русско-австрийский союз у шевалье не удалось, но, по его собственным словам, он нашёл в секретном архиве Петергофа тайное завещание Петра Великого и скопировал его.
Справа: Шевалье д’Эон в женском платье. Гравюра Пьер-Жан-Батиста Браделя. 1778 год
Затем копия якобы была привезена им в Париж, но более полувека она оставалась неизвестна широкой публике. Сам шевалье не упомянул о нём в первом издании своих мемуаров в 1779 году и лишь во втором издании, вышедшем в 1836 году, приводится полная шпионских страстей история о копировании заветного документа в тайном кабинете императрицы. Опубликовавший второе издание Фредерик Гайярде уверял, что «завещание» является точной копией документа, вывезенного д’Еоном из России:
«В 1757 г. кавалер д’Еон привез (в Париж) драгоценный документ, открытый им благодаря его тесной, безграничной дружбе (с императрицей) и бесконтрольным изысканиям в самых секретнейших царских архивах. Документ этот, о котором с тех пор заговорил весь свет, существование которого было известно, но которого никто не мог достать или списать, был тайно вручен д’Еоном вместе со специально написанным сочинением о России министру иностранных дел аббату Берни и королю Людовику XV. Это, по словам д’Еона, буквально верная копия с завещания, оставленного Петром Великим его потомкам и преемникам на троне.»
Первое обстоятельное научное исследование с доказательством подложности текста было опубликовано в статье С. Н. Шубинского (1877). С тех пор академической наукой разных стран подложность документа доказывалась через несоответствия документа реалиям времени Петра и совпадениям с повесткой Франции в годы публикации «завещания». Упоминание «левантийской торговли» и ряда других вопросов, принципиальных для внешней политики Франции XVIII—XIX веков (при отсутствии направлений, реально занимавших Петра, таких как отношения с Нидерландами или Китаем) и др. В 1912 году польский историк Мишель Сокольницкий (Michał Sokolnicki) нашел в архивах Министерства иностранных дел Франции меморандум 1797 года «Aperçu sur la Russie » своего предка генерала Михаила Сокольницкого и написал журнальную статью «Le Testament de Pierre le Grand: Origines d «un prétendu document historique». Генерал Сокольницкий утверждал, что он видел план Петра I покорить Европу в русских архивах и запомнил основные моменты. Историк Сокольницкий также утверждает, что его предок не писал «завещание» сам, а скорее записал давнюю польскую традицию.
Так или иначе, данное завещание также не определяло конкретного наследника после смерти императора, и даже в случае подлинности в династическом кризисе влияния бы не оказало.
Текст французского «завещания» Петра I
Текст завещания Петра Великого опубликованный в книге Ф. Гайярде.
«Во имя святой и нераздельной Троицы, мы, Петр, император и самодержец всероссийский, всем нашим потомкам и преемникам на престоле и правительству русской нации.
I. Поддерживать русский народ в состоянии непрерывной войны, чтобы солдат был закален в бою и не знал отдыха: оставлять его в покое только для улучшения финансов государства, для переустройства армии и для того, чтобы выждать удобное для нападения время. Таким образом, пользоваться миром для войны и войною для мира в интересах расширения пределов и возрастающего благоденствия России.
II. Вызывать всевозможными средствами из наиболее просвещенных стран военачальников во время войны и ученых во время мира для того, чтобы русский народ мог воспользоваться выгодами других стран, ничего не теряя из своих собственных.
III. При всяком случае вмешиваться в дела и распри Европы, особенно Германии, которая, как ближайшая, представляет более непосредственный интерес.
IV. Разделять Польшу, поддерживая в ней смуты и постоянные раздоры, сильных привлекать на свою сторону золотом, влиять на сеймы, подкупать их для того, чтобы иметь влияние на выборы королей, проводить на этих выборах своих сторонников, оказывать им покровительство, вводить туда русские войска и временно оставлять их там, пока не представится случая оставить их там окончательно. Если же соседние государства станут создавать затруднения, то их успокаивать временным раздроблением страны, пока нельзя будет отобрать назад то, что было им дано.
V. Делать возможно большие захваты у Швеции и искусно вызывать с ее стороны нападения, абы иметь предлог к ее покорению. Для этого изолировать ее от Дании и Данию от Швеции и заботливо поддерживать между ними соперничество.
VI. В супруги к русским великим князьям избирать германских принцесс для того, чтобы умножать родственные союзы, сближать интересы и, увеличивая в Германии наше влияние, тем самым привязать ее к нашему делу.
VII. Преимущественно добиваться союза с Англией в видах торговли, ибо это именно та держава, которая для своего флота наиболее нуждается в нас и которая может быть наиболее полезною для нашего флота. Обменивать наш лес и другие произведения на ее золото и установить между ею и нашими торговцами и моряками постоянные сношения, которые приучат наших к торговле и мореплаванию.
VIII. Неустанно расширять свои пределы к северу и к югу, вдоль Черного моря.
IX. Возможно ближе придвигаться к Константинополю и Индии, обладающий ими будет обладателем мира. С этой целью возбуждать постоянные войны то против турок, то против персов, основывать верфи на Черном море, мало-помалу овладевать как этим морем, так и Балтийским, ибо то и другое необходимо для успеха плана — устроить падение Персии, проникнуть до Персидского залива, восстановить, если возможно, древнюю торговлю Леванта через Сирию и достигнуть Индии, как мирового складочного пункта. По овладении ею можно обойтись и без английского золота.
X. Заискивать и старательно поддерживать союз с Австрией, поощрять для виду ее замыслы о будущем господстве над Германией а втайне возбуждать против нее недоброжелательство в государях.
Стараться, чтобы те или другие обращались за помощью к России, и установить над страною нечто вроде покровительства с целью подготовления будущего господства над нею.
XI. Заинтересовать Австрийский дом в изгнании турок из Европы, а по овладении Константинополем нейтрализовать его зависть, или возбудив против него войну, или дав ему часть из завоеванного, с тем чтобы позднее отобрать это назад.
XII. Привлечь на свою сторону и соединить вокруг себя всех грековосточных отщепенцев или схизматиков, распространенных в Венгрии, Турции и южной Польше, сделать их средоточением и опорою и предуготовить всеобщее преобладание над ними посредством установления как бы духовного главенства: будет столько друзей, сколько окажется у каждого врагов.
XIII. Когда Швеция будет раздроблена, Персия побеждена, Польша похоронена, Турция завоевана, армии соединены, Черное и Балтийской моря охраняемы нашими кораблями, тогда надлежит под великою тайною предложить сперва Версальскому договору, а потом Венскому, разделить власть над Вселенною. Если который-либо из них, обольщаемый честолюбием и самолюбием, примет это предложение — что неминуемо и случится, — то употребить его на погибель другого, а потом уничтожить и уцелевшего, начав с ним борьбу, в исходе которой сомневаться уже будет нельзя, ибо Россия в то время уже будет обладать всем Востоком и большей частью Европы.
XIV. Если паче чаяния тот и другой откажутся от предложения России, то надлежит искусно возжечь между ними распрю и истощить их во взаимной борьбе Тогда Россия, воспользовавшись решительной минутою, должна устремить свои заранее собранные войска на Германию и одновременно с этим выслать два значительных флота, один из Азовского моря, другой из Архангельска, с своими азиатскими ордами, под прикрытием вооруженных флотов Черноморского и Балтийского. Выйдя в Средиземное море и океан, они наводнят с одной стороны Францию, с другой Германию, и когда обе эти страны будут побеждены, то остальная Европа уже легко и без всякого сопротивления попадет под него.
Так можно и должно покорить Европу».
Перевод с французского В. Зернова
Loading...