Елизавета Петровна Романова
дочь Петра I Великого и Екатерины I

Правила Российской Империей долгие годы — с переворота 1741 года до самой смерти в 1762 году. В основе её правление лежало продолжение петровских традиций, и, хотя не подготовленная к таким свершениям Елизавета в большей степени посвящала себя вопросам культуры, место для нескольких войн и реформ тоже нашлось.

Отдельно известна как правительница во время царствования которой понятие «фаворитизм» вошло в широкий обиход, по количеству фаворитов с ней могла соперничать лишь Екатерина 2.

Беззаботное детство цесаревны

18 декабря 1709 года, победившая под Полтавой российская армия торжественно маршеровала с развернутыми знаменами по направлению к Москве. А там Петра I уже ждала радостная новость — рождение дочери. Узнав об этом, царь приказал остановить марш и три дня пировал со своими гвардейцами и генералами по случаю рождения Полтавской победы. Детство, а затем и юность, Елизавета прожила в разных подмосковных императорских имениях, в том числе знаменитых сёлах Преображенском и Измайловском. Таким образом сама Москва и её окрестности остались близки будущей императрице на всю жизнь, а близкие знакомства с петровскими гвардейцами из измайловского и преображенского полков сделали её императорство в принципе возможным.

Все дети Петра, в том числе Елизавета, редко видели отца дома — он воевал непрерывно. Периодически его в походах сопровождала и Екатерина-Марта, в таком случае дети переходили под присмотр либо сестры Петра, Натальи, либо семьи его ближайшего сподвижника Меншикова. Взросление в таких условиях оторванности от родителей наложили свой отпечаток на характер юной цесаревны.

Первый официальный выход Елизаветы состоялся 9 января 1712 года. В этот день ещё находящийся в статусе царя Пётр наконец узаконил свой брак с Мартой Скавронской. Жена получила после крещения имя Екатерина, а дочери официальный статус цесаревен. Некоторое время после долгой церемонии петровские дочери провели за пиршественным столом, однако вскоре их весьма сонных и усталых увели спать.

Царским дочерям по тем временам было положено изучать грамоту с измальства и уже в 1717 году Петр вовсю переписывался с Елизаветой. Не отставала и Анна, которой из-за границы писала мать:

«для Бога потщиться: писать хорошенько, чтоб похвалить за оное можно и вам послать в презент прилежания вашего гостинцы, на что б смотря, и маленькая сестричка также тщилась заслужить гостинцы».

Юность и несостоявшиеся браки

Пригодной к браку Елизавету признали 9 сентября 1721 года, когда ей не исполнилось еще и двенадцати, что для тех времён было случаем весьма ординарным. Это, однако, не означало немедленной свадьбы — предстояли ещё долгие выборы жениха и организация всего действа. На торжественной церемонии Петр срезал с платья дочери маленькие белые крылья, ознаменовав тем самым новый этап ее жизни — бытность невестой на выданье. К этому царевен готовили чуть ли не с пеленок. С 1716–1717 годов кроме привычных мамок и нянек в окружении царевен появляется француз — учитель танцев. Графиня М. Маньяни и учитель Глюк преподают девочкам итальянский, немецкий и французский языки, последний взрослая Елизавета знала в совершенстве. В итоге дочери Петра умели читать, писать, бегло говорить на нескольких языках, разбираться в музыке, танцевать, одеться к лицу, знали этикет.

Тем не менее, полноценного образования Елизавета не получила. Её мать Екатерина считала достаточным для принцессы на высоком уровне владеть французским языком и танцевать менуэт. Впрочем, сама цесаревна больше предпочитала верховую езду и охоту, любила проводить время за выбором очередного наряда и украшений. Она была хорошо сложена, с превосходным цветом лица, однако лицо её обладало слегка неправильными чертами — коротким, толстым и приплюснутым носом. До самой смерти она не любила, чтобы её воспроизводили на портретах таким образом, где бы подчеркивался этот недостаток. К счастью, его скрашивали удивительные глаза и прекрасные рыжеватые волосы.

Екатерина, умирая в мае 1727 года, завещала Елизавете выйти замуж за Карла Августина. Этому браку тоже не суждено было состояться — Карл умер в том же году. После этого на протяжении 14 лет, вплоть до вступления на престол, имя Елизаветы фигурировало во всевозможных брачных проектах. Среди ее женихов упоминались принц Георг Английский, Карл Бранденбург-Байрейтский, Мануель Португальский и многие другие. Ходили слухи даже о возможном браке с персидским шахом Надиром.

Смерть Анны Иоанновны несколько улучшила статус Елизаветы в императорском дворе. Слабое правительство не могло ни решить проблем в государстве, всё больше находилось желающих сменить правящую династию. Стоит отметить, что в тот момент Елизавета ещё не помышляла о перевороте — она сидела у постели умирающей Анны Иоанновны, и в истории с назначением регентом Бирона, как и позже в свержении его, никак не фигурировала.

Опальное положение, уединенная жизнь Елизаветы при Анне послужили к выгоде для цесаревны с воспитательной точки зрения. Молодая, ветреная, шаловливая красавица, возбуждавшая различные чувства, кроме уважения, исчезла. Елизавета возмужала, сохранив свою красоту, получившую теперь спокойный, величественный, царственный характер.

Таким образом, с назначением дочери Петра Великого соединились теперь большие права, но вместе и большие, страшные обязанности. Она являлась перед народом как молчаливый протест против тяжелого, оскорбительного для народной чести настоящего, как живое и прекрасное напоминание о славном прошедшем. От нее чего-то ждут, она должна что-то исполнить. Но с кем и как? Самые видные немцы перессорились, губят друг друга и дают русским возможность взять вверх; но зато и у русских нет человека, который бы встал в центре этого движения. Елизавета должна была встать в центре этого движения, но как могла на это решиться женщина, столько лет проведшая в бездействии в постоянном страхе и унижении.

Поддерживающие Елизавету из корыстных побуждений французский посол Шетарди и шведский — барон Нолькен, видели в восшествии на престол Елизаветы выгоды для своих стран, но кроме как финансовой поддержкой ничем более на могли помочь ей. Нерешительность Шетарди и чрезмерные притязания Нолькена заставили Елизавету прервать с ними переговоры, ставшие невозможными еще и потому, что Швеция объявила войну правительству Анны Леопольдовны.